Вроде огонь, текстик свежий один на глаз попался - про схватку Британии и Йукей ( UK ), атмосферу передает, хоть и без конкретики.
Выделил жирненьким ржаку в шмыгании носом одного островитянина:
.. Филип Канлифф ( https://unherd.com/author/philip-cunliffe/ ) видит источник растущей фрагментации британской политики и общества в имперских структурах государства и его давнем опыте опоры на децентрализованное управление и сектантство для подавления национального самоопределения колонизированных территорий.
Мы живем в Юкее. Каждый мгновенно узнаёт свою жизнь и окружение в мемах социальных сетей, демонстрирующих упадок Британии XXI века: разрисованный и старый общественный транспорт, заваленные мусором улицы городов с заколоченными витринами магазинов, якобы национальная служба здравоохранения, рекламирующая свои услуги на нескольких иностранных языках. Повсюду в изобилии присутствуют признаки субнациональной, сектантской и транснациональной идентичности: флаги трансгендеров, палестинские флаги, женщины и мужчины, облаченные в консервативные исламские одежды, толпы, празднующие национальные праздники Пакистана или Албании, и поток дешевой, обильной нелегальной рабочей силы в лице вездесущих курьеров, проносящихся по тротуарам в городах и центрах. Список можно продолжать.
Лорд Дэвид Фрост (прим. экс-директор ассоциации скотландского уиски - https://www.scotch-whisky.org.uk/ ) связывает ономатопеическое название «yookay» с эпохой новых лейбористов при премьер-министре Тони Блэре, когда аббревиатура UK стала заменять «Britain» в общественной жизни и дискурсе. Это отражало стремление Блэра к расколу страны, что привело к (восстановлению) создания субнациональных ассамблей с делегированными полномочиями для Северной Ирландии, Уэльса и Шотландии вместо прямого управления из Вестминстера.
Сокращение официального названия страны, UK, стало более распространённым обозначением и, казалось, лучше подходило для глобализированной и раздробленной Великобритании, возникшей в этот период. Неслучайно деволюция совпала с эпохой гиперглобализации: ослабление национального суверенитета было неотъемлемой частью процесса транснациональной интеграции в этот период.Однако на самом деле корни британского/юкайского движения глубже, чем волны массовой миграции начала XXI века или даже эксперимент Блэра с деволюцией конца XX века. Как заметил живущий в Ирландии автор UnHerd Арис Руссинос, гноящаяся сектантская вражда британского общества напоминает ему о давней распространённой практике как минимум в одной части государства, а именно в шести графствах североирландской провинции Ольстер, которые входят в состав Соединённого Королевства, а не Республики Ирландия. В то время как города Ольстера известны своими яркими (католическими) националистическими или (протестантскими) юнионистскими фресками, в материковой части Юкай политическая лояльность городских жителей теперь выражается то транс-парадами, то палестинскими флагами, то крестами Святого Андрея и Святого Георгия.
Это сравнение тревожит. В конце концов, Северная Ирландия – это часть Великобритании, которая десятилетиями страдала от жестокой войны между националистическими повстанцами, военизированными формированиями лоялистов и британской армией, продолжавшейся с 1960-х по 1990-е годы.
...
Невероятная ольстеризация Британии выходит за рамки распространения постиндустриальной бедности и городского сектантства. Во многих отношениях Ольстер можно считать политическим началом материкового Юкайя сегодня. В конце концов, после раздела острова Ирландия в 1921 году именно эта провинция, расположенная за Ирландским морем, объединила остров
Великобритании в «Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии» (современная Великобритания/Юкай). Северная Ирландия также была пионером в области децентрализованного управления задолго до того, как Тони Блэр стал премьер-министром.
...
Задолго до социальных сетей, исламизма, массовой миграции и приложений для доставки еды, часть этих островов уже была юкей. Сегодня, когда в британских общественных дебатах начали всплывать мрачные слухи о гражданской войне, возникает вопрос: как нам избежать распространения не только межконфессиональных районов, но и открытого межобщинного насилия, которое последовало бы за ольстеризацией Британии? Тот факт, что Ольстер стал пионером юкейского упадка, говорит нам о том, что в национальном упадке есть более глубокий элемент, чем более поздние симптомы, обычно связываемые с этим упадком. Этот основополагающий элемент — природа государственной власти, а именно слабая власть британского государства, которая теперь распространилась от Ирландии до самой Британии.
...
Юкей: упадок национального суверенитета.
Всё это сводится к тому, что в Северной Ирландии нет суверенного государства. Другими словами, нет единого верховного центра принятия политических решений и управления территорией. Суверенитет номинально принадлежит Лондону, но Лондон принимает надзор со стороны ЕС и Ирландии в управлении своей территорией. В этом нет ничего нового. Десятилетиями суверенитет Великобритании в Северной Ирландии был юридической формальностью, её полномочия были скомпрометированы, будь то передача власти протестантскому господству или кондоминиум с Дублином и Брюсселем.
Это означает, что в конечном счёте гражданам Северной Ирландии некого привлечь к ответственности: без чёткой централизации политической власти, воплощенной в национальном суверенитете, не может быть полноценного демократического представительства. Над народом Северной Ирландии контролируют партии, не претендующие на политическое представительство за пределами острова Ирландия, хотя эта территория входит в Союз с Британией. У них есть монарх в Лондоне и Верховный суд в Люксембурге, законы которого не могут быть изменены ни одной выборной палатой где бы то ни было. Начиная с истоков в 1920-х годах, через соглашение о деволюции, закрепившее господство протестантов, и эпоху борьбы с повстанцами, опору на Дублин и, в конечном итоге, постоянное укоренение политики религиозной идентичности, все эти механизмы свидетельствуют о политической системе, раздробленной на транснациональные структуры наверху и субнациональное сектантство внизу, без промежуточного национального уровня, скрепляемого суверенным ядром.
Империя возвращается домой
Слабость британской власти в Ирландии отражает статус Ирландии как первой колонии Великобритании: общественный договор о самоуправлении и представительстве, лежащий в основе суверенитета, невозможен в условиях империализма, который по своей природе основан на наднациональном правлении и иерархии, а не на государственности и политическом равенстве, связанном с гражданством. Феномен ольстеризации в материковой части Великобритании/Юкей свидетельствует о том, что старый имперский центр Вестминстер де-факто рассматривает саму метрополию как колонию. Это перевернутый империализм: модель, в которой общественный договор, лежащий в основе национального суверенитета, был разрушен и заменен политикой «разделяй и властвуй» посредством децентрализации власти и культивирования сектантских политических идентичностей между и внутри государств, составляющих Великобританию/Юкай.
Здесь не должно быть никаких сюрпризов. В конце концов, существует давняя традиция Британской империи, которая культивировала и возвышала привилегированные меньшинства, чтобы разбавить и сдержать риск политически сплоченного большинства: тамилы против сингалов на Цейлоне/Шри-Ланке; мусульмане против индуистов в Индии/Пакистане. Британские империалисты также не прочь были импортировать меньшинства для разбавления более многочисленного коренного населения при необходимости – пресвитерианские шотландцы на плантации Ирландии, индийцы в Южную Америку, Восточную Африку и Фиджи, европейские евреи в арабскую Палестину. «Yookay» – это Империя, вернувшаяся домой, не только в форме прямой массовой миграции из бывших колоний в Карибском бассейне, Африке и Азии, но, что ещё важнее, в структуре правления, навязанной самой Британии. Глобализм – это режим правления, глубоко запрограммированный в организации британского государства: этнический фаворитизм и региональное разделение внизу дополняют наднациональное правление вверху. За исключением интерлюдии середины XX века, характеризующей взлёт и падение британской нации между межвоенным периодом и 1970-ми годами, историческое британское государство на протяжении веков было преимущественно космополитической и глобальной структурой, занимавшейся захватом колониальных территорий, экспортом колонистов и поселенцев, контролем за мировыми торговыми потоками и ведением торговых войн.
Учитывая эту историю, неудивительно, что британская элита приветствовала возможность возродить этот режим правления в эпоху глобализации конца XX века. Хотя у них больше не было глобальной территории, требующей управления, рост глобальной банковской системы, сосредоточенной вокруг лондонского Сити, и процесс европейской интеграции позволили правящему классу Великобритании вмешаться в управление глобализацией. Они избегали решения растущих проблем своей страны, с радостью участвуя в бесконечных войнах за права человека, в борьбе с бедностью в Африке, в борьбе с изменением климата, в установлении мира на Ближнем Востоке, в геополитическом соперничестве с Россией: все проблемы были разрешимы, кроме внутренних.
Ведущий британский государственный служащий той эпохи, Гас О’Доннелл ( прим. по поведенческой экономике спец. - https://www.frontier-economics.com/uk/en/about/people/people-i1411-gus-odonnell/ ) , занимавший пост секретаря кабинета министров при трёх премьер-министрах с 2005 по 2011 год, не стеснялся этого. О’Доннелл публично хвастался, что видит свою роль в максимизации глобального благосостояния, а не национального; подобное мнение мог бы выразить и убеждённый утилитарист, работавший в офисах Ост-Индской компании в XIX веке. Сегодня, когда мировая экономика преображается под влиянием торговых войн Дональда Трампа, стагнации и упадка в Европе, а также в Восточной Азии - индустриализм, неовикторианское мировоззрение О’Доннелла и обветшалая политическая модель больше несостоятельны.
Побег из Юкея
Всё это говорит нам о том, что главная проблема, стоящая перед Британией, носит политический характер: дело не в новых технологиях, не в глобальном предложении рабочей силы, не в демографическом спаде и замещении населения. Проблема не ограничивается и отсталыми нравами отдельных групп иммигрантов, какими бы пагубными эти нравы ни были. Скорее, проблема заключается в применении глобалистского и имперского правления к старому центру империи, которой больше не существует: глобалистское правление процветает за счёт национальной дезинтеграции. Миграция, сектантство и деволюция — всё это симптомы более глубокой политической проблемы. Вывод из этого заключается в том, что, поскольку это политическая проблема, её можно решить политическим путём. Главный вопрос заключается в том, как извлечь новую нацию Британии из разлагающейся оболочки Юкея? Как нам ответить на то, что TNS называет «британским вопросом» – вопрос о том, как институты британского государства могут быть преобразованы так, чтобы представлять интересы британского народа?
У изначального государства Юкай, Северной Ирландии, есть один очевидный путь выйти из этого состояния. Это возможность, заложенная в конституцию провинции – Соглашение Страстной пятницы. Соглашение Страстной пятницы обязывает британское правительство провести референдум («опрос о границе»), если Лондон сочтет, что большинство в Северной Ирландии поддержит воссоединение с Республикой. Опросы общественного мнения показывают, что, хотя большинство на Севере по-прежнему выступает за сохранение в составе Великобритании, значительное большинство также ожидает воссоединения в недалеком будущем. Перспектива исторического примирения между юнионизмом и национализмом предоставит Ирландии возможность выйти за рамки глобалистской модели, принятой ирландской элитой в рамках интеграции в ЕС. Эту задачу новое ирландское государство должно будет решить самостоятельно.
Воссоединение Ирландии не только дало бы окончательный ответ на Ирландский вопрос, веками терзавший политику обоих островов, но и предоставило бы критически важную возможность ответить на Британский вопрос – самой Великобритании выйти из декадентского колониального положения, в котором она находилась под влиянием Юкай. Выгоды для самой Великобритании были бы значительными. Выборы на границе Ирландии не только положили бы конец парализующему контролю над британской политикой, которым ЕС продолжает пользоваться благодаря Виндзорскому соглашению, но и предоставили бы британской нации возможность наконец-то отменить провалившийся эксперимент по деволюции в Великобритании.
Демократическая Британия должна быть основана на политическом равенстве всех её граждан. Это требует, чтобы все её граждане имели единую систему правления. Поддержка и поощрение голосования за воссоединение Ирландии позволило бы Великобритании освободиться от формальной конституционализации межконфессиональной политики, которую требует децентрализованный режим Стормонта. Перспектива выборов на границе Ирландии дала бы нам возможность начать полное, окончательное и надлежащее согласование британской территории с британским суверенитетом. Это позволило бы нам положить конец остаткам старой империи, гарантируя, что британское правление не выйдет за рамки народного суверенитета Великобритании. Это также дало бы возможность и импульс для отмены неудачных экспериментов с деволюцией Уэльса и Шотландии. Поддержка воссоединения Ирландии является частью процесса возрождения единства самой Великобритании.
Первые дни лучшей нации...
Конечно, британский народ уже провёл свой собственный пограничный опрос с Brexit в 2016 году, когда большинство проголосовало за расширение суверенитета и усиление пограничного контроля — оба этих права были лишены членства в ЕС. С тех пор правительства йукеев неоднократно игнорировали этот выбор, особенно в связи с так называемой «волной Бориса» массовой миграции после января 2021 года. Именно тогда консерваторы Бориса Джонсона открыли шлюзы для миграции из-за пределов ЕС, поскольку миграция всегда была одним из лёгких способов следовать максиме Гаса О’Доннелла об улучшении мирового благосостояния за счёт нации. Хотя британские элиты в значительной степени отвергли возможности национальной независимости, предоставляемые Brexit, тот факт, что и лейбористское, и консервативное правительства с тех пор открыто пренебрегали требованиями британской демократии, имел благотворное значение, продемонстрировав населению, что старое государство Юкай не соответствует своему назначению, действуя независимо от британского народа.
Глобализм процветает за счет институциональной фрагментации национальных государств. Прекращение глобализма означает больше, чем просто отделение от глобалистских и транснациональных структур и укрепление национальных границ; это также означает построение наций. Поскольку деволюция вытесняет национальный уровень управления, она также способствует межконфессиональной розни, которая процветает в щелях, образующихся между конфликтующими и многоуровневыми государственными структурами.
Отмена деволюции и паразитических девократов могли бы стать одним из способов демонтажа государства юкайцев и замены его новой политической системой — новым британским государством. Это будет способствовать ускорению процесса национального строительства.
Как парадоксально заметил английский политический теоретик Томас Гоббс, не единство корпуса граждан обеспечивает целостность суверенного государства, а единство представителя обеспечивает политическое единство представляемых. Именно это интеллектуальное понимание позволило Гоббсу проложить концептуальный путь вверх и наружу от того, что он называл «войной всех против всех», переплетенной политики идентичности и вечных религиозных войн между католиками и протестантами, которые терзали Европу раннего Нового времени, включая Великобританию и Ирландию его времени. Теория суверенитета Гоббса предлагает способ преодоления глобалистской политики «разделяй и властвуй», способ, который не требует от государства навязывать своим гражданам единомыслие или отказываться от местного самоуправления, но требует от него способности объединить и сконцентрировать волю своего народа в едином центре национальной власти и управления. Альтернативой является перспектива, предлагаемая йукеем, войной всех против всех, основанной на идентичности.
-------
Что тут можно добавить - слишком много аллюзий - Ольстер-Шмольстер - всем пофигу, все песни уже на новый лад.
Самое главное - Аффтар почему то правда считает что "сектантство" - "идентичности" и прч. это баг, хотя это на самом деле "фича" - Системы. В том числе ее экспортных вариантов вместе с местами нелепыми карго-культными моделями.
И да, эта темка "разделяй и властвуй" - работает уже 2к лет со времен Римской Империи, обеспечивая Устойчивость даже на Старых технологиях.
Так что наивняк про "единство представителей и представляемых" выглядит по Гоббсовски утопично.
Более того - виден "гуманитарный" подход - хотя уже давным давно в эпоху "бигдаты" и "генеративки" - идентичность вместе с "историей", с учетом (достоверной!) условно говоря антропометрии причем обновляемой в режиме реального времени - "ИИ" может сочинять на ходу, а через медиа все будет как надо "таргетировано" и перепрошито в. Причем если задать целевую функцию по максимизации количества "идентичностей" ради Устойчивости - Система сделает все как надо.
И есть все признаки того, что это уже местами происходит.
Чо делать?
Смотря кому конечно, но в целом как архитектурную особенность новых конструкций учитывать стоит.
Вопрос удержания "монолитности" или ловкого администрирования частями, он архисложный и ключевой для понимания многих "процессов" (особенно если начинается конкуренция между администрациями бгг).
На поверхности лежит простой вывод что начиная с определенного размера "идеальными" являются схемы с одновременной "связностью" и "раздробленностью" - например по географическому признаку (всех в одну урбанину загнали или на один континент как на большом острове, линейки к огурцам выдали как в ЕС и прч), по "племенному" - пан-тюрки или еще другие варианты... много их.
Так же в этом плане "конструирования идентичностей" интересно за так называемой пре$$ой или даже "литературой" и в целом "медиа" с "культуркой" понаблюдать... впрочем это уже другая сказка.
Свежие комментарии